Одежда как высказывание: метаязык русского стиля

ВРК

Интервью с дизайнером и исследователем орнамента Любой Тепцовой

Одежда с самых ранних времен не только помогала защититься от холода или жары, но была способом передать важнейшие послания — социальные, культурные и даже магические.

Знак в одежде означает не меньше, чем в искусстве или политике. И важнейшим средством его передачи стал орнамент. Чем стали эти символы в наше время, как современные люди считывают знаки и могут ли появляться новые?

На вопросы ВРК отвечает дизайнер и исследователь орнамента Люба Тепцова.

— На протяжении человеческой истории знаки наслаивались друг на друга. Даже базовые символы меняли значение, становились табу или, наоборот, обретали сакральность. Как мы сегодня воспринимаем знаки, которые транслирует в том числе и одежда?

— Действительно, символы меняли своё значение на протяжении истории, поэтому ни один символ нельзя рассматривать в отрыве от исторического контекста. В традиционных культурах орнамент функционировал за счёт общественного договора — люди в сообществе разделяли определённые ценности и придавали им определённую символическую форму. Однако меня интересуют не столько исторические интерпретации, сколько реальное, действительное положение вещей.

Дело в том, что у геометрических форм изначально есть некий информационный заряд, который мы считываем подсознательно, и именно это я бы хотела изучать плотнее. Если опираться, например, на работы Юнга, то можно сказать, что основные геометрические формы существуют априори и не являются плодом индивидуального сознания. Круг, квадрат, ромб или крест — это фигуры коллективного бессознательного, их никто не придумал, их открыли, как законы физики. Отсюда их мощное воздействие на наше подсознание. К примеру, про круг никогда не скажешь, что это символ устойчивости. Шару свойственно катиться, у него нет начала и конца, он транслирует идею бесконечности. А вот куб, наоборот, устойчив, у него все стороны и углы равны, а значит, наш мозг будет считывать идею стабильности, справедливости и равновесия. Маркетологи давно взяли это знание на вооружение.

— Как вы думаете, не находимся ли мы в плену у постмодерна, который весь состоит из отсылок и может придавать знакам то значение, которое ему удобно? Что, если постмодерн жонглирует символами ради достижения сиюминутной цели?

— Да, это опасный момент. Проблема заключается в том, что истинное значение символов, — это тоже своего рода ценность, которую можно украсть. Точнее, отвлечь наше внимание от истинного значения в пользу ложной интерпретации. Горячий пример — это свастика. Её геометрическое информационное послание — это цикличность и бесконечное движение, это очень мощный символ жизненной энергии и благосостояния. Но целенаправленные действия фашистских идеологов сделали этот символ негативным, и теперь его использование даже запрещено. Коллективное сознание ещё долго будет хранить эту тяжёлую информацию. Вот почему важно изучать не только исторический, но и естественно-научный аспект.

— Расскажите, в чём именно заключаются ваши исследования? Когда вы начали изучать орнамент и к чему это вас привело?

— Я начала свой путь в этой области 15 лет назад. Тогда я наивно полагала, что легко составлю что-то вроде словаря, где каждому символу будут соответствовать определённые значения. Разочарование наступило довольно быстро. Дело в том, что на поверхности почти нет нужной информации. В музеях нам сообщают в лучшем случае губернию, откуда родом костюм или рушник, его материал и привязку к обряду или празднику, а в этнографических материалах мы находим только названия символов, которые, кстати, отличались от деревни к деревне. Есть такое ощущение, что нам достались детали сложного механизма, но инструкцию от него мы потеряли и в итоге собрали из деталей скамейку в огороде.

Такое положение дел только подогревало моё любопытство, потому что я всегда доверяла своей интуиции, а она настойчиво твердила мне: в этом чтото есть, надо копать. И я начала копать в сторону физики, психологии, антропологии, лингвистики и математики. Сводя воедино этнографические данные и современные научные открытия, я поняла, что мы имеем дело с фольклорной вселенной, каждый шаг внутри которой имеет чёткое научное обоснование. Орнамент — это очень важная часть этой вселенной, а не просто какое-то украшение. Наши предки не зря так настойчиво передавали это знание из поколения в поколение: люблю повторять, что в традиции не задерживалось ничего, кроме информации, необходимой для выживания.

— То есть, помимо эстетической, у русского стиля была ещё и сугубо практическая функция?

— Вообще, всё, что касается традиции, на самом деле очень функционально. Орнамент не исключение. С его помощью люди не только делали высказывание и сообщали друг другу о достатке и статусе, но и оживляли предметы, буквально наделяя их «душой», потому что вещь, не украшенная орнаментом, в традиции воспринималась как опасная, безликая, почти потусторонняя.

Сегодня как будто назревает кризис той самой «безликости». Глобальная модная повестка диктует нам тренды, которые преследуют только одну цель, — поскорее сменить один фасон на другой, выкинуть старое и купить новое. С такой модой вы можете сделать только одно высказывание: «Я модный, я как все». Но человеку нужно совсем другое. Мы хотим предъявить миру свою уникальность, и мы хотим знать, кто перед нами.

Среди моих клиентов много русских людей, кто живёт за границей и хочет подчеркнуть свою национальную идентичность. Это радует. Хотя не стоит забывать о том, что геометрический орнамент — это универсальный язык, доступный всем людям на планете. Мне доводилось создавать орнаменты, опираясь на осетинскую и даже японскую культуру.

— Возвращаясь чуть назад: если мы говорим о круге, то он в любой культуре будет символом солнца и движения, а квадрат — символом устойчивости, стабильности и покоя?

— Геометрический орнамент, а меня интересует именно он, — это наиболее архаичное визуальное искусство в мире. Стандартный набор символов мы находим во всех традиционных культурах: от Мексики до Индии, от Африки до Русского Севера. Это общечеловеческое наследие, и все мы одинаково считываем его посыл. То есть каким бы фанатом Джексона Поллока вы ни были, если вам показать два изображения — орнамент и абстракцию, — то ваш взгляд инстинктивно сперва упадёт на орнамент, а потом уже на любимого художника. Так устроен наш мозг, чисто физиологически эта структурность, уравновешенность, симметричность — это информация, которая уходит сразу в стволовые, самые древние отделы мозга, которые отвечают за базовое выживание: дыхание, сердцебиение, аппетит и т.д. Я думаю, что причина, по которой наши предки считали орнамент оберегом, кроется где-то здесь.

— А насколько далеко эти представления уходят в прошлое? Понятно, что в советское время об оберегах уже никто особо не думал. До какого момента закладывались эти смыслы? Если начинать с древнейших времён и до — XIX века, XVIII века?

— Безусловно, XX век — это большой рубеж, хотя многое было утрачено ещё раньше, и большинство мастериц уже в XIX веке просто повторяли, «как бабушка велела». Но меня радует, что где-то такой подход актуален даже сегодня. Что любопытно, серьёзное отношение к символам возникает там, где людям приходится выживать: в большом спорте, на войне, в суровых природных условиях. Например, в далёких районах Якутской области мастера вырезают одни орнаменты на сувенирах, которые потом идут на продажу, а для личного пользования у них есть другие, свои особые, секретные орнаменты.

— Многие считают, что время больших общих нарративов в искусстве прошло. Но ведь, когда мы говорим об искусстве Древнего Рима или Византии, мы не задумываемся о конкретном регионе. А как нам быть сегодня, когда остался лишь стиль отдельных брендов и отдельных регионов? Можно ли из этого создать большой общий русский стиль?

— Я думаю, что мы живём в уникальное время. Все процессы в мире цикличны, и дискретность общества и культуры не может длиться вечно.

Сейчас как раз тот самый момент, когда объединение неизбежно. Потому что у человека кроме желания выразить свою индивидуальность есть ещё более жгучее желание быть частью общего целого. А что такое это общее целое? Это твоя страна, это твоя вера, ценности, которые ты разделяешь с другими. Одежда может сказать об этом. Конечно, если только это не безликий бежевый тренч.

А вот если на улице встретятся двое незнакомых людей в моей одежде, то они автоматически узнают друг о друге очень много, потому что оба разделяют мою философию.

— Нужна политическая воля, чтобы это не превращалось в субкультуру, а выходило на общенациональный уровень?

— Возможно, произойдёт некий «фазовый переход», когда тенденция, зародившаяся независимо в разных точках, расширяется и в конце концов смыкается в единое поле.

Мы находимся в историческом моменте, где у нас нет выбора. Если мы не идентифицируем себя как одно целое, то это может привести к трагическим последствиям. И времени не так много.

Конечно, хотелось бы, чтобы общественная инициатива получила поддержку сверху, это ускорило бы «фазовый переход». Я бы хотела видеть всех крупных чиновников и лидеров общественного мнения в одежде со своими орнаментами.

— Возвращаясь к одежде, косоворотку век назад носили абсолютно все, за XX век она превратилась в атрибут «клюквы», а сейчас снова возвращается. И носят её уже не только реконструкторы и ультраконсерваторы, а вполне статусные чиновники и лидеры общественного мнения.

— Да, сегодня приходится реабилитировать русский стиль. Это непростая задача. Мы обязаны бережно работать с нашим культурным наследием. Не копировать бездумно, не выворачивать наизнанку. Лично я выбрала исследовательский путь, я хочу разобраться в том, почему орнамент был так важен для наших предков. Почему невесту в первый год замужества (читай: первая беременность) покрывали орнаментом с ног до головы? Почему орнамент — это оберег? Как это работает? Только поняв суть, можно адаптировать материал к современности.

Для этого я сотрудничаю с учёными, сейчас мы готовим масштабный эксперимент с ребятами из НИЯУ МИФИ. Мы хотим досконально изучить воздействие орнамента на человека, причём в двух фокус-группах: первая — это люди, которые разделяют мою позицию относительно орнамента и традиции, вторая — это люди, далёкие от традиции и воспринимающие орнамент исключительно как декор.

Мне очень интересно посмотреть на их восприятие, и если выяснится, что в группе «понимающих» это работает эффективнее, то это просто бомба. Значит, знание истории, корней, своего культурного кода — это не абстрактная штука, а реально действующий физический фактор, который улучшает ваше состояние.

— А как быть с постмодернизмом? Сейчас русское станет модным, и нашу культуру начнут апроприировать все подряд?

— Пусть попробуют! Люди на самом деле очень чутки к подделкам, а шило в мешке не утаишь. Это как те канадские многодетные семьи, которые переезжают в Россию, потому что тут безопасно растить детей. Сейчас всё больше людей начинают понимать, что к чему.

Объединяющей становится сегодня не только национальная идентичность, но и сама идеология традиционных ценностей, центром которой стала Россия.

У нас огромная страна, объединяющая много народов. Орнаменты у всех разные, у всех прекрасные, но состоят они из одних и тех же базовых символов, которые утверждают универсальные общечеловеческие ценности: равновесие противоположностей, справедливость, благополучие, красоту.

Чем сильнее коллективный Запад будет топить за свою античеловеческую идеологию трансгуманизма, тем быстрее мы объединимся под флагом с традиционными орнаментами.

Вообще, культура — это настоящее массовое оружие, посильнее многих. И у нас, как всегда, есть мощный потенциал в этом плане.

— Может ли народный, национально-культурный акцент в одежде и стиле восприниматься как благородный и аристократический? Чаще всего он воспринимается как часть крестьянского быта.

— Нужно отмотать всего лишь на 300 лет назад, и мы увидим, что в допетровской Руси все сословия свободно самовыражались с помощью орнамента. Стереотип о простонародности крестьянской одежды возник после петровских реформ, с приходом западной моды в высшие сословия. И всё равно периодически «свои» мотивы и тенденции пробивали эту стилистическую блокаду — и при Екатерине II, и позже, на рубеже XIX-XX веков, среди элиты были всплески «русского стиля».

Забавно, что забвение было настолько глубоким, что в конце XIX века знаменитая коллекция крестьянской одежды, собранная Натальей Шабельской, произвела фурор. Никто не ожидал, что крестьяне регулярно ходят в костюмах, шитых золотом и жемчугами. К тому же не стоит забывать о том, что на заре цивилизации орнамент возник исключительно как атрибут священнических и царственных искусств, как инструмент общения с миром невидимым, Божественным. Так что у истоков всё максимально аристократично.

Беседовала Анастасия Казимирко-Кириллова

Фото предоставлены Любой Тепцовой.
Все права на изображения принадлежат их правообладателям.